Гибель богов [= Книга Хагена ] - Ник Перумов

Внешне Хрофт ничуть не изменился; но даже мимолетного магического взгляда Ученику Хедина хватило, чтобы понять: Древний Бог был полон новой силы, уверенной, жестокой, совсем не вяжущейся со всем его прошлым внутренним обликом. Эта чужая сила не слишком-то прочно держалась в нём, она напоминала Хагену воду в бурдюке, взятом путником в пустыню: с каждым днём её становится там всё меньше и меньше…

В руках Отец Дружин сжимал достопамятный Жезл Крылатого Стража, — сжимал безо всяких предосторожностей, голыми руками; от стержня ещё исходило слабое зеленоватое свечение, над ним курился лёгкий дымок. Но страшное оружие Молодых Богов было мертво, и Хаген твёрдо знал это — чудовищная пасть захлопнулась, его чувства, воспитанные и отточенные Хедином, ясно говорили об этом. Выходило, что Жезл можно использовать лишь один раз — только так хединсейский тан мог объяснить два таких Жезла в руках Крылатого Стража Обетованного.

— Послушай меня ещё немного, Хрофт, — с оттенком просьбы в голосе заговорил Мимир. — Ты знаешь, я никогда не вмешивался в войны. Я ненавижу их, всегда ненавидел. И не мстил тебе за моих погибших сородичей, потому что они были безумны. Не мстил и Молодым Богам — потому что при них наконец Мир вздохнул спокойнее.

— И обрёл покой кладбища! — вставил Старый Хрофт.

— Разве мало бились в нём друг с другом люди и Маги? — возразил Мимир. — Да, хозяева Обетованного стали сами распоряжаться всем Сущим, но вдумайся — на них же благословение Творца! Я вновь взываю к тебе: когда-то же ты любил людей, вообще всех Смертных и Бессмертных, ты защищал их от великанов, моих кровожадных сородичей. Так неужели ты сейчас пойдёшь на это — ведь в вызванной вами войне может погибнуть всё, и даже защищаемые тобой в прошлом народы! Не бессмысленно ли это? Доверься мне, я начну переговоры… И не слушай льстивых речей Орлангура! Его я знаю слишком хорошо. У него нет сердца. Весь Мир для него — не более чем дешёвый балаганный театрик. Он без конца разыгрывает для собственного удовольствия различные пьески — только, в отличие от театральных, здесь актёры умирают по-настоящему.

— Я не стану спорить с тобой, Мудрый, — покачал головой Хрофт. — Скажу лишь вот что: ты, я, мои братья и дети — мы были первыми хозяевами Мира, мы не мешали подниматься никакой поросли и не пытались заставить её расти по нашим прихотям. Мне многое дала вода из твоего Источника, Мимир. Я понял — уже перед самой Боргильдской Битвой, — что Мир вовсе не нуждается в нас, Богах и Полубогах, вроде тебя. Что-то случилось с его обитателями, не случайно вошли в Мир Столпы Третьей Силы, Орлангур и Демогоргон. Смертные и Бессмертные отныне не нуждаются в нашем водительстве, как бы нам этого ни хотелось. Я знаю, о чём говорю, я прожил на земле людей бессчётные века. И ещё — в наших войсках Смертные почти не погибали — во всяком случае, не больше, чем в обычной для них междоусобной войне. А запретить людям и прочим самим решать свои споры — пусть порою и силой — значит окончательно превратить их в наш покорный домашний скот. Я хочу не просто мести, Мимир, — я хочу, чтобы Молодые Боги ушли навсегда. В Мире достаточно иных сил.

— Я ждал от тебя подобных слов, — покачал головой Мимир. — Кое в чем ты, быть может, и прав, но ты забыл об одном: Магические Силы Мира существуют, хочешь ты этого или нет. И, чтобы они не разнесли в прах всё Упорядоченное, нужны Боги…

— Прекратим это, — с досадой в голосе оборвал спор Хрофт. — Говори наконец, дашь ты нам забрать амулет из Источника?

Наступило молчание. Спустя несколько минут Мимир медленно и мрачно склонил голову в знак согласия.

— Вот и прекрасно. — Хрофт облегчённо перевёл дыхание. — Это истинно мудрый шаг. Хаген, сын мой, вытащи амулет из Кипящей Купели — я не могу приближаться к ней — или весь Мир действительно сорвётся со своих кругов…

Хаген медленно поднялся — голос Хрофта застиг его стоящим на одном колене — и, словно в полусне, зашагал к Источнику. Голова у него шла кругом.

Он уже приготовился погрузить руки в бурлящую и переливающуюся влагу Источника, как все молчаливые свидетели их встречи с Мимиром, все до одного обитатели странной деревни, как по команде, бросились прочь от них, к своим домам, что-то выкрикивая на бегу; и у неустрашимого тана мороз прошёл по спине, когда среди этих криков он чётко различил слова на родном языке людей Восточного Хьёрварда:

— Надо предупредить Брана!

Я стоял в самой середине роскошно убранного салона; тяжёлые золототканые драпировки скрывали стены, лучащиеся неземным светом сапфиры, стократно прекраснее тех, что добывают в Южном Хьёрварде, свисали длинными гирляндами с серебряных поставцов; ноги утопали в мягком ковре, сотканном из скрепленного соответствующим заклятием пуха. Мои сородичи всегда любили роскошь, да и сам я грешил этим по молодости.

Эритовый Обруч давал полное ощущение того, что я нахожусь сейчас не в собственном заклинательном покое, а перенесён чародейством на борт ладьи Замка Всех Древних.

— Зачем ты здесь, изменник?! — загремел Шендар, по-прежнему занимающий в отсутствие Мерлина его место Главы Совета. — Ты хочешь молить о прощении? Слишком поздно!

— С чего это ты взял, что я собираюсь сдаваться? — удивился я. — По-моему, это ваши войска разбиты и обращены в бегство, а не мои. И это я хотел предложить вам подобру-поздорову убраться подальше от моей крепости — пока с вами самими не случилось ничего плохого.

Я уловил мгновенный ток странной магической команды, отданной Шендаром, но не смог понять её суть — он был сильным волшебником, владел многими изощрёнными приёмами колдовства и умел скрывать своё чародейство.

— А что ты ещё можешь нам предложить? — прищурившись, спросил Шендар с усмешкой. — Может, покорно отдать тебе ключи от наших дворцов в Джибулистане? Или власть над всеми без исключения нашими Учениками?

— Ключи от ваших дворцов мне без надобности, — ответил я, — а вот насчёт Учеников давайте потолкуем. Я бы хотел знать, отчего ваш гнев не обратился против Сигрлинн, обучавшей магии Ночных Всадниц? Как по-вашему — это не нарушение Закона Древних?

По Залу пронесся тревожный ропот: судя по всему, большинство об этом не знали, за исключением Шендара и Макрана с Эстери.

— Я восстал, чтобы освободить из плена моего единственного друга, — продолжал я. — Я добился своего и теперь сражаюсь лишь для того, чтобы вынудить моих противников к миру. Я не Мерлин и никого не хочу убивать. Вы могли бы заметить, что я не нарушил Закона Древних — мои заклятья и слуги Ракота были обращены главным образом против созданий вашей магии, а не против одураченных вами Смертных. Мое чародейство напрямую не лишило жизни никого из них.

В роскошном зале медленно копилась непонятная мне магическая сила; лишённый возможности перемолвиться с Читающим, я не понимал её смысла и предназначения и уже оттого насторожился. Я колебался — не объявить ли Поколению о том, что Фелосте готова дать жизнь новому Магу, что станет началом конца моих сородичей… и меня, если только я ничего не придумаю.